ЖИД Андре [Andre Gide] - французский писатель, сын известного юриста Гильома Ж., племянник экономиста Шарля Ж. Первыми произведениями Ж. были "Cahiers" (Тетради) и "Poesies d’Andre Walter" (стихотворения Андрэ Вальтера), появившиеся в 1891 и 1892.

В "Cahiers", в "Любовном стремлении" (La tentative amoureuse, 1893) и др. traites раннего периода ("Повесть о нарциссе", 1892), в "Тесных вратах" (La porte etroite, 1909) раскрывается перед нами художник, основные свойства которого - глубочайшая инертность, созерцательность, сентиментальная размагниченность, пассивность, рефлексия. Своеобразный нарциссизм, самолюбование характеризуют молодого автора. В его произведениях ни к чему не стремятся и ничего не хотят. Люди Ж. не только замкнуты в самих себе, в их самосозерцании есть еще много откровенного самодовольства и достаточно крикливого эгоцентризма. Все эти вещи, как и большинство его произведений, являются "исповедями" (confessions), что еще более подчеркивает их узко-индивидуалистическую направленность.

В "Voyage d’Urien" (Путешествие Уриана, 1893), в "Nourritures terrestres" (Пища земная, 1897), в "Amyntas" [1906] этот дезактивизированный созерцатель оказывается путешественником. Юг, Восток, Италия, Африка, экзотика природы и бытовых укладов дают внешнее расширение круга представлений, но только внешнее. Продолжается развитие оснований, данных ранее. В крайне капризных, разорванных, нарочито хаотических композициях этих книг осуществляется все та же исповедь "души, утомленной своим одиночеством" (Riviere), пресыщенной буржуазной индивидуальности, превыше всего ставящей свои чувственные желания. Сверхсенсуалистичны "книги путешествий" Ж. - смакуются воспоминания о виденных городах, базарах, вокзалах, посещенных кафе и пр.: в анализе своих ощущений художник доходит до такой утонченности, что строит в одном месте дифференциальную скалу ощущений от ряда последовательно выпитых рюмок. Перед нами - дегустатор жизни, жуир. Изображения этой поры характеризует прежняя замкнутость, это - прежнее самосозерцание. В потоке "признаний" окончательно складывается основной образ Ж. - чрезвычайно обостренный индивидуализм сочетается в нем с полным отсутствием активности.

В "Болотах" (Paludes, 1895) и в "Плохо прикованном Прометее" (Le Prometee mal enchaine, 1899) - произведениях, носящих название "soties", мы встречаем наиболее полное выражение рефлексии, свойственной произведениям Ж. Это уже пародирование самого себя. Образ, раскрывшийся в ранее указанных произведениях, получает ироническую интерпретацию. В "Paludes" очень хорошо обнажен процесс дезактивизирования, утраты всякой целеустремленности, всякой полезной функции. Фарс о Прометее дан как пучок анекдотов, чем подчеркивается поверхностность, легковесность, фривольность автопародии. Это - высшая ступень самолюбования, предел нарциссизма.

В произведениях Ж. мы имеем дело с искусством буржуазии, утратившей активную функцию, устраненной от какой бы то ни было роли в производственном процессе, - буржуазии рантьерской. Сущность этого искусства - чисто потребительская. Оно - тончайшее, но совершенно бесплодное.

Однако небо не совсем безоблачно. Есть достаточно ощутимое противоречие в бытии нашего рантье-созерцателя, нарушающее гармоничность его потребительского существования. Некоторая двойственность, сказывавшаяся и раньше, проявляется уже как настоящее противоречие в "Имморалисте" (Immoraliste, 1902), "Возвращении блудного сына" (Le retour de l’enfant prodigue, 1907), "Подземельях Ватикана" (Les caves du Vatican, 1914), "Пасторальной симфонии" (La symphonie pastorale, 1919). Начинают обнажаться конфликты, к-рых не было прежде. Мишель в "Имморалисте" - человек, разъедаемый внутренней душевной борьбой; Лафкадио в "Подземельях Ватикана" мятется в поисках внутреннего равновесия, он оказывается жертвой морального закона; пастор в "Симфонии" переживает крушение всех своих надежд. Если раньше люди Ж. были инертными самосозерцателями, то теперь выясняется, что они не способны ни на какое делание. Как только болото потревожено, равновесие нарушено, обнажается, что перед нами - не люди, а слякоть, дряблые ничтожества. От О. Уайльда Ж., постоянно подчеркивающий свою близость к тому или иному традиционному лит-ому "образцу", переходит к Достоевскому. Лафкадио повторяет уже не Дориана Грея, а Раскольникова. Образ рантье, "потребляющего жизнь", рефлектирующего, приобретает на новом этапе существенно иное выражение. Здесь обнажается неустойчивость, колеблемость социальных оснований. Перед нами - симптомы кризиса.

В "Имморалисте" Ж. выходит за пределы "чистого мышления" - к хозяйственным, прозаическим основаниям бытия, данного в его произведениях. Мишель - рантье уже не в своей абстрактной, философской, беспредметной оболочке, - он дан теперь в конкретной связи с деревенскими фермами, приносящими ему доход. Здесь надо вспомнить пятую книгу "Nourritures terrestres", в которой автор патетически поэтизирует те же фермы, "Изабеллу" (Isabelle, 1911) - повесть, представляющую своеобразную буржуазно-рантьерскую интерпретацию мотивов "Вишневого сада". Интересна здесь и во многом необычная, парадоксальная автобиография Жида - "Если зерно не умрет" (Si le grain ne meurt, 1925), в к-рой дана невероятно подробная буржуазно-рантьерская генеалогия не только самого Ж., но и основного образа его произведений. Эти специфические возвращения к хозяйственным основаниям, обусловливающим всю патетику созерцательности, индивидуалистического самоуглубления, инертности, изощреннейшего сенсуализма, обнажают классовые корни творчества Жида, делают особо выпуклой, "открытой" их характеристику: рантьерская буржуазия, которая находит свое выражение в творчестве Ж., - это рантье, связанные с землевладением, рантье, теряющие свою устойчивость в современных условиях.

Бытием этой классовой группы детерминируется творчество Ж. в его закономерном развитии, специфический "натуральный" характер изображений Ж. (исключительное богатство пейзажа каждому бросается в глаза), "кризисность", противоречивость его более поздних вещей и наконец известная антикапиталистическая направленность его последних книг.

Можно констатировать в дальнейшем развитии писателя обострение противоречий - новые произведения создают впечатление кризиса, продолжающего углубляться. В этом смысле крайне характерны две книги о Конго ("Voyage du Congo", 1927, и "Retour du Tchad", 1928), в к-рых автор клеймит капиталистическую цивилизацию за ее "негуманность", за ее каннибализм. Ограниченность критического напора Ж. естественна, но самый факт подобных оценок капиталистической действительности показателен. В "Фальшивомонетчиках" (Les Faux-monnayeurs, 1926) - первом романе Ж. - мы имеем развитие образов, данных в "Имморалисте", "Симфонии", "Подземельях", но в более обостренном, подчеркнутом, трагическом выражении. Книга уже подлинно пессимистична. Рефлективный характер этого романа раскрывается в том, что он обнажен в своей структуре, технология этого произведения обсуждается на страницах его самого. До известной степени это есть применение методов "Прометея" в новой обстановке. Несколько позже Ж. опубликовал специальный "Дневник фальшивомонетчиков", где подробно рассказана история рождения романа. "Фальшивомонетчики" - одна из наиболее трагических его книг, в к-рой последовательнее всего обнажена противоречивость художника, но и это не мешает роману оставаться созерцательным, рефлектирующим, пассивистским произведением.

Библиография: I. El Hadj, P., 1899; Saul, 1902; Bethsabe, P., 1903; Pretextes (критика), Р., 1905; Corydon, P., 1911 (философск. трактат); Nouveaux Pretextes, 1911; Isabelle, P., 1912; Souvenirs de la cour d’assises, P., 1914 (мемуары); Gitanjali de R. Tagore, P., 1914; Les nouvelles Nourritures, P., 1919; Numquid et tu? P., 1922; Caracteres, P., 1922; Dostoievsky, P., 1923; Si le grain ne meurt (мемуары), Р., 1925; Morceaux choisis d’Andre Gide, P., 1921, 1926. Русск. перев. Жида: Собр. сочин., под общ. ред. М. Лозинского, А. А. Смирнова и А. Франковского, изд. "Academia" (вышли: т. I. "Имморалист". Роман, перев. А. Д. Радловой, Л., 1927; т. V. "Фальшивомонетчики", Роман, перев. и предисл. А. А. Франковского, Л., 1926); Безнравственный, Роман, перев. А. Г. Мовшенсона, изд. "Мысль", П., 1923; Подземелья Ватикана, Роман-фарс, перев. М. Бронникова, под ред. А. А. Смирнова и А. Н. Тихонова, изд. "Круг", М., 1927.

II. Журнальная лит-ра о Жиде необъятна; назовем как наиболее объективные статьи: Dumont Wilden, Andre Gide, "Mercure de France", 15/XII 1909; Frederic Lefevre, Une heure avec..., 1924; Gabory G., Andre Gide, son ?uvre, P., 1924; Sonday P., Andre Gide, ed. Kra, 1927; Thibaudet Alb., Andre Gide, "Revue de Paris", 15/VIII 1927; Andre Gide - сборник из серии "Les contemporains", P., "Editions du Capitole", 1928 (статьи крупнейших писателей и критиков Франции). На русск. яз.: Аннибал Л., В раю отчаяния, журн. "Весы", 1904, № 10; Гурмон Реми, де, Книга масок, СПБ., 1912; Риза-Задэ Ф., Достоевский и современная французская литература (о влиянии Достоевского, "Печать и революция", 1927, № 6) и предисл. к русск. сбор. сочин. Жида.

И. Анисимов

© 2004 ФЭБ