Изучать философию следует, в лучшем случае,
     после пятидесяти. Выстраивать модель
     общества -- и подавно. Сначала следует
     научиться готовить суп, жарить -- пусть не ловить --
     рыбу, делать приличный кофе.
     В противном случае, нравственные законы
     пахнут отцовским ремнем или же переводом
     с немецкого. Сначала нужно
     научиться терять, нежели приобретать,
     ненавидеть себя более, чем тирана,
     годами выкладывать за комнату половину
     ничтожного жалованья -- прежде, чем рассуждать
     о торжестве справедливости. Которое наступает
     всегда с опозданием минимум в четверть века.

     Изучать труд философа следует через призму
     опыта либо -- в очках (что примерно одно и то же),
     когда буквы сливаются и когда
     голая баба на смятой подстилке снова
     дл вас фотография или же репродукция
     с картины художника. Истинная любовь
     к мудрости не настаивает на взаимности
     и оборачивается не браком
     в виде изданного в ГЈттингене кирпича,
     но безразличием к самому себе,
     краской стыда, иногда -- элегией.

     (Где-то звенит трамвай, глаза слипаются,
     солдаты возвращаются с песнями из борделя,
     дождь -- единственное, что напоминает Гегеля.)

     Истина заключается в том, что истины
     не существует. Это не освобождает
     от ответственности, но ровно наоборот:
     этика -- тот же вакуум, заполняемый человеческим
     поведением, практически постоянно;
     тот же, если угодно, космос.
     И боги любят добро не за его глаза,
     но потому что, не будь добра, они бы не существовали.
     И они, в свою очередь, заполняют вакуум.
     И может быть, даже более систематически,
     нежели мы: ибо на нас нельзя
     рассчитывать. Хотя нас гораздо больше,
     чем когда бы то ни было, мы -- не в Греции:
     нас губит низкая облачность и, как сказано выше, дождь.

     Изучать философию нужно, когда философия
     вам не нужна. Когда вы догадываетесь,
     что стулья в вашей гостиной и Млечный Путь
     связаны между собою, и более тесным образом,
     чем причины и следствия, чем вы сами
     с вашими родственниками. И что общее
     у созвездий со стульями -- бесчувственность, бесчеловечность.
     Это роднит сильней, нежели совокупление
     или же кровь! Естественно, что стремиться
     к сходству с вещами не следует. С другой стороны, когда
     вы больны, необязательно выздоравливать
     и нервничать, как вы выглядите. Вот что знают
     люди после пятидесяти. Вот почему они
     порой, глядя в зеркало, смешивают эстетику с метафизикой.