А. А.

     Прошло что-то около года. Я вернулся на место битвы,
     к научившимся крылья расправлять у опасной бритвы
     или же -- в лучшем случае -- у удивленной брови
     птицам цвета то сумерек, то испорченной крови.
     Теперь здесь торгуют останками твоих щиколоток, бронзой
     загорелых доспехов, погасшей улыбкой, грозной
     мыслью о свежих резервах, памятью об изменах,
     оттиском многих тел на выстиранных знаменах.
     ВсЈ зарастает людьми. Развалины -- род упрямой
     архитектуры, и разница между сердцем и черной ямой
     невелика -- не настолько, чтобы бояться,
     что мы столкнемся однажды вновь, как слепые яйца.
     По утрам, когда в лицо вам никто не смотрит,
     я отправляюсь пешком к монументу, который отлит
     из тяжелого сна. И на нем начертано: Завоеватель.
     Но читается как "завыватель". А в полдень -- как "забыватель".