Бессмысленное, злобное, зимой
     безлиственное, стадии угля
     достигнувшее колером, самой
     природой предназначенное для
     отчаянья, -- которого объем
     никак не калькулируется, -- но
     в слепом повиновении своем
     уже переборщившее, оно,
     ушедшее корнями в перегной
     из собственных же листьев и во тьму --
     вершиною, стоит передо мной,
     как символ всепогодности, к чему
     никто не призывал нас, несмотря
     на то, что всем нам свойственна пора,
     когда различья делаются зря
     для солнца, для звезды, для топора.