Осень. Оголенность тополей
     раздвигает коридор аллей
     в нашем не-именьи. Ставни бьются
     друг о друга. Туч невпроворот,
     солнце забуксует. У ворот
     лужа, как расколотое блюдце.

     Спинка стула, платьица без плеч.
     Ни тебя в них больше не облечь,
     ни сестер, раздавшихся за лето.
     Пальцы со следами до-ре-ми.
     В бельэтаже хлопают дверьми,
     будто бы палят из пистолета.

     И моя над бронзовым узлом
     пятерня, как посуху -- веслом.
     "Запираем" -- кличут -- "Запираем!"
     Не рыдай, что будущего нет.
     Это -- тоже в перечне примет
     места, именуемого Раем.

     Запрягай же, жизнь моя сестра,
     в бричку яблонь серую. Пора!
     По проселкам, перелескам, гатям,
     за семь верст некрашеных и вод,
     к станции, туда, где небосвод
     заколочен досками, покатим.

     Ну, пошел же! Шляпу придержи
     да под хвост не опускай вожжи.
     Эх, целуйся, сталкивайся лбами!
     То не в церковь белую к венцу --
     прямо к света нашего концу,
     точно в рощу вместе за грибами.