В то время я гостила на земле.
Мне дали имя при крещенье - Анна,
Сладчайшее для губ людских и слуха.
Так дивно знала я земную радость 
И праздников считала не двенадцать, 
А столько, сколько было дней в году. 
Я, тайному велению покорна, 
Товарища свободного избрав, 
Любила только солнце и деревья. 
Однажды поздним летом иностранку 
Я встретила в лукавый час зари, 
И вместе мы купались в теплом море, 
Ее одежда странной мне казалась, 
Еще страннее - губы, а слова - 
Как звезды падали сентябрьской ночью. 
И стройная меня учила плавать, 
Одной рукой поддерживая тело, 
Неопытное на тугих волнах. 
И часто, стоя в голубой воде, 
Она со мной неспешно говорила, 
И мне казалось, что вершины леса 
Слегка шумят, или хрустит песок, 
Иль голосом серебряным волынка 
Вдали поет о вечере разлук. 
Но слов ее я помнить не могла 
И часто ночью с болью просыпалась. 
Мне чудился полуоткрытый рот, 
Ее глаза и гладкая прическа. 
Как вестника небесного, молила 
Я девушку печальную тогда: 
"Скажи, скажи, зачем угасла память 
И, так томительно лаская слух, 
Ты отняла блаженство повторенья?.." 
И только раз, когда я виноград 
В плетеную корзинку собирала, 
А смуглая сидела на траве, 
Глаза закрыв и распустивши косы, 
И томною была и утомленной 
От запах тяжелых синих ягод 
И пряного дыханья дикой мяты, - 
Она слова чудесные вложила 
В сокровищницу памяти моей, 
И, полную корзину уронив, 
Припала я к земле сухой и душной, 
Как к милому, когда поет любовь.