Дробись, дробись, волна ночная,
     И пеной орошай брега в туманной мгле.
     Я здесь стою близ моря на скале,
     Стою, задумчивость питая,

     Один, покинув свет, и чуждый для людей,
     И никому тоски поверить не желая.
     Вблизи меня палатки рыбарей;
     Меж них блестит огонь гостеприимный,
     Семья беспечная сидит вкруг огонька
     И, внемля повесть старика,

     Себе готовит ужин дымный!
     Но я далек от счастья их душой,
     Я помню блеск обманчивой столицы,
     Веселий пагубных невозвратимый рой.
     И что ж?--слеза бежит с ресницы,
     И сожаление мою тревожит грудь,
     Года погибшие являются всечасно;
     И этот взор, задумчивый и ясный --
     Твержу, твержу душе: забудь.
     Он все передо мной: я все твержу напрасно!..
     О, если б я в сем месте был рожден,
     Где не живет среди людей коварность:
     Как много бы я был судьбою одолжен --
     Теперь у ней нет прав на благодарность!--
     Как жалок тот, чья младость принесла
     Морщину лишнюю для старого чела
     И, отобрав все милые желанья,
     Одно печальное раскаянье дала;
     Кто чувствовал, как я, -- чтоб чувствовать страданья,
     Кто рано свет узнал -- и с страшной пустотой,
     Как я, оставил брег земли своей родной
     Для добровольного изгнанья!