Печально я гляжу на наше поколенье!
     Его грядущее -- иль пусто, иль темно,
     Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
     В бездействии состарится оно.
     Богаты мы, едва из колыбели,
     Ошибками отцов и поздним их умом,
     И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
     Как пир на празднике чужом.
     К добру и злу постыдно равнодушны,
     В начале поприща мы вянем без борьбы;
     Перед опасностью позорно малодушны
     И перед властию -- презренные рабы.
     Так тощий плод, до времени созрелый,
     Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
     Висит между цветов, пришлец осиротелый,

     И час их красоты -- его паденья час!
     Мы иссушили ум наукою бесплодной,
     Тая завистливо от ближних и друзей
     Надежды лучшие и голос благородный
     Неверием осмеянных страстей.
     Едва касались мы до чаши наслажденья,
     Но юных сил мы тем не сберегли;
     Из каждой радости, бояся пресыщенья,
     Мы лучший сок навеки извлекли.
     Мечты поэзии, создания искусства
     Восторгом сладостным наш ум не шевелят;
     Мы жадно бережем в груди остаток чувства --
     Зарытый скупостью и бесполезный клад.
     И ненавидим мы, и любим мы случайно,
     Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
     И царствует в душе какой-то холод тайный,
     Когда огонь кипит в крови.
     И предков скучны нам роскошные забавы,
     Их добросовестный, ребяческий разврат;
     И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
     Глядя насмешливо назад.
     Толпой угрюмою и скоро позабытой
     Над миром мы пройдем без шума и следа,

     Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
     Ни гением начатого труда.
     И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
     Потомок оскорбит презрительным стихом,
     Насмешкой горькою обманутого сына
     Над промотавшимся отцом.