Название следовало бы перевести чуть иначе – «Утрачено при переводе». Ведь Софиа Коппола намекала, очевидно, на знаменитую (а то и вовсе банальную) шутку, построенную на несоответствии смысловой ёмкости фраз в разных языках, которая даже воспроизводится на экране. Боб Харрис искренне изумляется, когда переводчица, выслушав пространный и взволнованный монолог молодого режиссёра-японца, пытающегося объяснить американской кинозвезде, чего пытается от него добиться, произносит по-английски одну-единственную реплику: «Он хочет, чтобы Вы посмотрели в камеру. ОК?» Всё-таки подразумеваются не трудности, но потери – безвозвратные, хотя и неизбежные. Потери, возникающие не только тогда, когда человек берётся изучать чужой язык (особенно из других языковых групп), речь на котором на первых порах напоминает нечленораздельный поток звуков. Нечто подобное неизбежно и в процессе постижения иной культуры, воспринимающейся terra incognita. И прежде всего – в том случае, когда желание смотреть и видеть дальше собственного носа отсутствует напрочь. Достаточно вспомнить выражение лица Боба, с безразличием пополам с едва заметной издёвкой переключающего каналы телевизора, где помимо непонятных местных фильмов и программ демонстрируется, например, дублированная версия феллиниевской «Сладкой жизни». Неожиданной отдушиной для Харриса, безнадёжно погружённого в пресловутый кризис среднего возраста, как раз и становится знакомство с Шарлоттой, которая, невзирая на собственные трудности в личной жизни (неудачный брак с фотографом Джоном), внутренне открыта, интуитивно устремлена во внешний мир. Косвенным подтверждением тому служат живописные кадры, когда она прогуливается, погрузившись в себя, в окрестностях священной горы Фудзиямы…

Впрочем, общекультурный контекст был интересен Софии Копполе, очень долго прожившей в Японии и отчасти основывавшейся на личных впечатлениях, не сам по себе. Столь необычный антураж, зачаровывающе действующий на западного человека, соотносится с историей самих взаимоотношений двух одиночеств, встретивших друг друга на чужбине. Коппола писала сценарий в расчёте, как признавалась, исключительно на Билла Мюррея, который как никто умеет передать душевные муки человека, по привычке носящего на лице маску язвительного циника, и который, заметим, во многом обеспечил коммерческий успех недорогого ($4 млн.) фильма, только в национальном прокате собравшего сумму, в 11 раз превзошедшую бюджет. Мысль о драматических потерях (вслед за трудностями) при переводе, то есть в процессе установления межличностного контакта, оказывается справедливой и в данном отношении. А чем ещё объяснить завершение несостоявшегося романа, чуть ли не сразу видевшееся неотвратимым? Разница в возрасте, отъезд, несхожесть взглядов на жизнь – оправдания легко находятся всегда… Так неужели утраты действительно неизбежны, ибо подчинены некоему объективному закону?