Нелегко бывает создателям продолжений признанных произведений! С одной стороны диктует свои законы рынок, материализовавшийся в лице продюсеров-искусителей и толп зрителей, забрасывающих кинокомпанию мешками писем (с недавних пор – электронных). Но с другой – уважающие себя авторы не имеют права ударить в грязь лицом и выносить на суд широкой публики нечто заведомо и по всем статьям уступающее оригиналу. В случае с циклом¹ «Шрэк» этот внутренний конфликт приобрёл особую остроту, поскольку с каждым новым «сиквелом» ставилась под сомнение сама концепция картины Эндрю Эдамсона и Викки Дженсона, громогласно заявивших о разрыве с традициями классической мультипликации, в первую очередь ассоциирующейся с именем Уолта Диснея. Экранные перипетии всё сильнее скатывались в ироническую сентиментальность, становились именно «диснеевскими», а отдельные скабрёзные шутки откровенно повторялись.

Пожалуй, ситуацию удалось в известной степени исправить как раз Майку Митчеллу, небезызвестному комедиографу-игровику, хотя и успевшему накопить определённый опыт в работе над другими громкими проектами DreamWorks Animation. Вместе с кинодраматургами Джошем Клауснером и Дарреном Лемке, тоже завлечёнными со стороны², он нашёл своеобычное драматургическое решение, скрестив сказочно-мифологическую эстетику с миром современных (по духу и антуражу) психологических драм. Это, конечно, уже не торжество неистощимого раблезианского юмора, зато – сравнительно неплохая альтернатива.

Авторы ориентировались, очевидно, на «Эту прекрасную жизнь» /1946/ Фрэнка Капры, оттолкнувшись от забавной предпосылки: а что, если бы Шрэка, переквалифицировавшегося из жуткого огра в примерного семьянина, накрыла волна невыразимого уныния от осознания бесполезности прожитой жизни – подобно Джорджу Бэйли в исполнении Джеймса Стюарта?! Вот только вместо доброго ангела, присланного на помощь небесами, оказывается тут как тут злобный карлик Румпельштильцхен, порождение мрачной фантазии братьев Гримм, который, уйдя от плетения золота из соломы, вознёсся до мефистофельских высот чёрной магии, став – практически по Владимиру Высоцкому! – полноправным «вруном, болтуном и хохотуном». И бедняге Шрэку, осознавшему глубину понесённой потери ещё быстрее, чем Джордж, придётся приложить массу усилий, чтобы выполнить условия расторжения кабального контракта. Естественно, высокий пафос всячески снижается, действо насыщается динамизмом и гэгами. Осёл поёт песню The Greatest Love of All из «Поездки в Америку» /1988/³, ведьмы проявляют себя не хуже женщин-ниндзя, обрушивающихся несокрушимой мощью на ронина Огами Итто – Одинокого волка, а таинственный Охотник за головами придаёт новый смысл понятию el mariachi. Наконец, метаморфозы, произошедшие со знакомыми персонажами, особенно с «бандеросовским» Котом в сапогах, порадуют своим ехидством. Но сквозь всё это безобразие прорывается неподдельно сусальная интонация, и «хэппи-энд» «последней главы» (таков рекламный слоган!) вполне гармонирует с романтическим эпитетом «навсегда», или «навеки», вынесенным в заголовок.


__________
1 – Как-то не хочется поддаваться моде и использовать экономический термин «франшиза».
2 – Правда, Клауснер, как и Митчелл, был причастен к созданию ещё третьей части.
3 – Шутку лучше оценили, конечно, зрители из англоязычных стран, слышащие голос Эдди Мерфи.