Вообще-то сакраментальная фраза, вынесенная в заголовок, чаще звучит на Западе, особенно в США, – в ироническом, если не издевательском, контексте. Вот и Энджи бросает её Роуз, точно приводя в споре последний довод: «Хочешь платить налоги – плати из своей доли. Это свободный мир»… Кен Лоуч, справедливо считающийся одним из немногих убеждённых приверженцев социалистических идеалов, лишь убеждающийся с возрастом в правоте своих взглядов, не мог не слышать метафору, появившуюся на свет в эпоху «холодной войны». Наверное, было большим упрощением сравнивать жизнь в Восточном блоке с порядками и правилами зоопарка, одновременно проводя параллель между существованием по другую сторону «железного занавеса» и законами джунглей, где и человек человеку – волк, но… что-то в этом есть. На рубеже веков же, когда исчезли или по меньшей мере цинично дискредитированы все реальные альтернативы «обществу потребления», осталось говорить лишь о свободе по принципу «хочешь – ешь, хочешь – не ешь!» И такое положение вещей становится всё неприемлемее.

Конечно, Лоуч и сценарист Пол Лэверти концентрируют внимание на одной из тем, пусть на одной из самых животрепещущих, – безжалостной и зачастую нечестной эксплуатации иммигрантов. Необычность замысла, отмечаемая, кстати, самими авторами, заключается в том, что проблема увидена глазами не гастарбайтеров, съехавшихся в Лондон со всего света в поисках лучшей участи, а – людей, наживающихся на чужой беде. И режиссёр вновь демонстрирует редкостное умение отражать на экране диалектику человеческой души, неспешно, во всех деталях исследуя процесс удручающей нравственной деградации Энджи. От мелких нарушений закона, причём под прикрытием благих намерений, до прямого предательства интересов обездоленных иностранцев – ради извлечения дополнительных барышей…

И всё-таки сильной стороной творчества Лоуча, не исключая «Это свободный мир», остаётся умение, вопреки всем опасениям, не погрязнуть в мелочах и частностях. Выявить в бытовизме ситуаций проявление фундаментальных законов функционирования общества. Вознестись от следствий к причинам. Что именно толкает Энджи, любящую мать-одиночку, на столь сомнительную стезю? Чем именно ей так не угодил образ жизни родителей и за что именно не хочется краснеть перед маленьким сыном? Авторы дают вполне однозначный ответ: виной всему – дух предпринимательства, любовно культивируемый с раннего детства в каждом. Основным (правда, не явным, а подспудным) драматургическим конфликтом становится линия борьбы-взаимодействия Энджелы, как порождения современного, «постиндустриального» капитализма, с выходцами из стран бывшего социалистического лагеря, на уровне подсознания – отчаянно сопротивляющимися насаждению чуждых принципов и идеалов. Вспомним, как настойчиво Кароль отказывается от денег, на которые не всё можно купить, – и совсем гнетущее впечатление производит развязка, когда действие переносится в Киев. В последние годы Лоуч, похоже, склонен жертвовать тем замечательным терапевтическим эффектом, какой производили его более ранние фильмы, особенно в 1990-е. Но так ли это плохо?