Уже не в первый раз, знакомясь с очередным произведением российских кинематографистов, ловлю себя на мысли о том, что нашим соотечественникам сложно снимать жанровые фильмы. И дело не в недостатке профессионализма, как может показаться на первый взгляд: напротив, режиссёры неоднократно доказывали, что способны сотворить достойное зрелище при явно ограниченных производственных средствах. Вот и теперь – заявленные затраты в размере $10-12 млн. автоматически вынуждают записать ленту в число национальных блокбастеров, а ведь по американским меркам бюджет является весьма скромным. Закрадывается подозрение, что русские художники, получив соответствующую возможность, стремятся исключительно к самовыражению через «искусство движущихся картинок». Работают с такой отдачей и ответственностью, словно в будущем ничего подобного уже не предвидится. В данном подходе, разумеется, есть свои недостатки, особенно если напрочь утрачивается чувство меры – и коммерческой «залепухе»¹ истово навязывается высокий пафос. Но чаще это вызывает искреннее уважение.

«Новая земля» не является исключением. Поначалу, правда, недолго одолевают сомнения, а не произвели ли излишне сильное впечатление то ли на дебютанта Александра Мельника, то ли на более опытного сценариста Арифа Алиева² сходные западные опусы, бывшие «культовыми» ещё в эпоху расцвета видео? От весьма недурственных (наподобие «Обречённых со смертью») до заурядных и просто кошмарных – вроде австралийской «Охоты на индеек». Но авторам практически сразу удаётся убедить в серьёзности намерений, равно как и в оправданности ряда моментов. Например, приглашения на кричаще неожиданные роли, соответственно боевого полковника и двуличной представительницы международного сообщества по имени Марта, Сергея Жигунова и Ингеборгу Дапкунайте. Зрелищность местами откровенно принесена в жертву стремлению если и не создать заумную кинопритчу, то предельно насытить экранные события размышлениями о человеке и обществе, попутно придав максимальную убедительность фактуре, – несомненно. Лейтмотивом оказывается противоборство социал-дарвинистской концепции, причём в наиболее эффективном варианте, представленном Обезьяном (!), как её блестящим теоретиком и практиком³, с как бы исконно русскими представлениями о соборности людей. Жилин, заведомо уступающий сопернику в физической мощи и искусстве психического подавления толпы, тем не менее оказывается победителем в долгосрочной перспективе, получая в награду самое драгоценное – свободу.


__________
1 – Для меня одним из ярчайших примеров такого «творчества» остаётся «Контракт со смертью» /1998/.
2 – Он-то, кстати, последователен в стремлении адаптировать западные, в первую очередь голливудские, стандарты под «сложные» (в психологическом или, точнее, мировоззренческом плане) наши реалии. А идеологические взгляды кинодраматурга даже эволюционируют – достаточно сравнить новую трактовку чеченской тематики с той, что доминировала в предательском «Кавказском пленнике» /1996/.
3 – Особенно мастерски разработан ритуал (именно так!) «естественного отбора»: «Последний – мёртвый!»