Серокрылые города Гли. Рецензия после рецензий.
Ведь никто не возвратился оттуда
Чтоб унять наш коренной вопросительный страх...
Наверное только незаурядное произведение может вызвать такое количество разнородных мнений. Внесу и я немного отсебятины.
Данный текст во многом написан по следам предыдущих рецензий. Где-то повторяет их, где-то спорит с ними. Надеюсь, авторы не обидятся за использование цитат из них.
В нижележащем тексте есть несколько моментов, которые могут быть расценены как спойлеры. По мне, так это скорее тизеры – разрозненные факты и упоминания о некоторых эпизодах из жизни Серокрылых, сюжетные ходы нигде, вроде бы, не раскрываются. Тем не менее, мое дело – предупредить...
Мне будет удобнее изложить все по пунктам. Итак.
Пункт 1.
Чем НЕ является "Союз Серокрылых".
Конечно, это не простенькая клетчатопледовая поделка, имеющая единственной задачей водить мечтательных особ за нос ощущением, что "здесь что-то не так". Я вас умоляю, разве это похоже на унылую графоманскую муть в духе какого-нибудь Коэльо? С условными ходульными персонажами, с притянутыми за уши сюжетными поворотами? По-моему, нет. Редко в каком аниме так тщательно (учитывая ограниченность экранного времени) прирабатывается характер персонажей. Каждый герой – отдельный, не похожий на других. Все такие разные, и каждый со своей историей: Ракка, Рэки, Нэму, Кана, Хикари, Куу... Не толпа одинаковых анимешных одноклассниц, но непохожие друг на друга личности. Новенькой в их компании приходится устраивать отношения с каждым Серокрылым по отдельности – первые серии, собственно и состоят большей частью из старательного (взаимного) присматривания и прилаживания Ракки к новым товарищам и доказывания, что она готова понимать их, терпеть мелкие недостатки и быть готовой прийти на помощь.
Даже второстепенные персонажи не являются массой послушных роботов, изрекающих нужные фразы в нужный момент, они тоже личности, со своими собственными желаниями и представлениями о мире. Мастер Каны переживает, что она может покинуть часовую мастерскую. Домоправительница Старого Дома мимоходом устраивает урок для Рэки, хотя та по возрасту уже сама является воспитателем малышей. Начальница Немо в библиотеке вздыхает о своих подростковых мечтах покинуть город и пытается понять смысл знаков в Каменной Книге. Мидори пытается приручить Хеко и время от времени, кажется, даже пилит его ("Почему ты вечно хочешь отбиться от рук?! ..")
Вся эта небольшая, камерная вселенная Серокрылых производит впечатление подлинности, то есть высокой степени продуманности. Чего стоит одна тайная система общения Союза. Ладони рук – как крылья, пальцы – как перья. Жесты рук служат для общения. Знаки на Скрижалях и в Каменной Книге изображают жесты рук. Убедительная и логичная система, сквозная конвертация на разные носители одного простого образа – образа крыльев.
А еще есть вороны, которые летают за стену и приносят "забытые вещи". И которых, несмотря на это, шпыняют все кому не лень.
Новогодний обычай дарить разноцветные орешки как способ молчаливо выразить чувство.
Необычный способ расчета Серокрылых за товары и услуги – личными чеками из блокнота.
Запрет покупать и получать неиспользованные кем-нибудь вещи и дотрагиваться до денег.
Постоянно встречающийся запрет разговаривать (причем в разных ситуациях: во время визита "Плащей" в город, в последние мгновения старого года, во время посещения храма Серокрылых).
Изящный, как все в этом фильме, способ молчаливого общения Серокрылого со старшим наставником из храма: с помощью колокольчиков на крыльях, правый – да, левый – нет. Ангельская двоичная система.
Растущие на скрижалях световые лепестки как материал для изготовления нимбов и сами нимбы, выпекаемые в формочке для бубликов (ну или наоборот).
Сложный общественный организм города Гли с ключевой ролью Союза Серокрылых в общении города с внешним миром.
Сам по себе Союз с его явным разделением на собственно Серокрылых и на служителей – тех, кто не то обслуживает, не то руководит, не то просто помогает Серокрылым найти себя.
А кроме того, есть масса бытовых деталей и мелких повседневных подробностей, которыми фильм, кажется, набит под завязку и которые делают происходящее на экране столь настоящим. Кокон, наполненный (околоплодной?) жидкостью, комически затопляющей всю комнату и всех присутствующих в ней в момент рождения Серокрылого. Обвязанный бинтом палец Рэки, который положено кусать от боли, когда режутся крылья у новорожденного Серокрылого. Покрытые сукровицей прорезавшиеся крылья, которые нужно вычесать, вымыть, потом посушить денек на солнышке, а потом не забывать тренировать, развивая их подвижность. Нимб, прикрученный проволокой (! ) к голове – пока не закрепится сам. Досадно торчащие вверх наэлектризовавшиеся от нимба локоны прически. Висящие на входе в Старый Дом таблички с именами живущих в нем Серокрылых, которые надо повернуть нужной стороной, уходя или приходя домой. Мусорные баки, регулярно подвергающиеся набегам голодных ворон. Кровать, которую долго не может раздобыть Ракка, вынужденная спать на неудобном диванчике. Платье из секондхенда, в котором добрый продавец бесплатно вырезает отверстия под крылья. И подаренные им же зимние сапоги, без которых Ракке пришлось бы ходить по снегу в босоножках. Булочки, которые любят малолетние Серокрылые, и морковка, которую они почему-то терпеть не могут (в Японии что, не едят морковь?). Скутер, на котором обычно ездит только Рэки и который ей приходится сдавать на заправку в другой район города через чужие руки, не пересекая запрещенной границы. Велосипеды, которыми пользуются все остальные Серокрылые, причем, если едут вдвоем, то пассажир почему-то обычно стоит во весь рост позади водителя, а не сидит на багажнике или раме, как это положено у нормальных людей. Найденный обрывок книги о сотворении мира, вдохновивший персонажей на сочинение собственной, изящной и поэтической версии Творения (один из самых чудесных эпизодов в фильме). Осенний поход всей младшей группы в магазин за секондхендными пальто на зиму. Новогодние меренги, которые умеет готовить только Рэки. Желтый цвет прощального салюта Хеку и посланного в ответ лимонного пирога Рэки (что же там у японцев значит этот желтый цвет? Раскаяние? Или, как и у нас, расставание?)
В общем, непонятно, как можно было после всего этого уверенно и без колебаний написать: "А поскольку «Альянс» вместо культурной и ситуативной конкретности изобилует пресной обобщенной символятиной..."
С завязанными глазами смотрели что ли?
Эта вещь явно сделана не впопыхах и не в расчете поразить зрителя одной необычной внешностью персонажей и ощущением окружающей их тайны. Халтура так не делается. Невозможно представить, чтобы все эти герои, диалоги и сюжетные моменты были придуманы в режиме равнодушного "креатива", с лежащей под рукой калькуляцией будущего PROFIT'а. "Километрами можно тянуть только то, к чему вполне равнодушен". Здесь явно не тот случай – уж чего, а равнодушия создателей к своим персонажам в "Серокрылых" обнаружить невозможно. Скорее наоборот: ощущение как от миядзаковских вещей, та же внимательная нежность к маленькому мирку, мерцающему под взглядом художника.
При честном и зрячем подходе даже у недоброжелателя не найдется плохих слов про общий художественный уровень произведения.
"Нам нарисовали некий мир, где очень искусно, педантично и аристократично воплощается..." – это из довольно едкой рецензии. Или: "Картинка играет на создателей - от неё млеешь и растекаешься..." Или даже: "Преклоняюсь перед авторами на одно колено, изъявляя первобытный ужас пред их умением воздействовать на мозг минимальными средствами..." Все цитаты – из одной нелицеприятной рецензии выше. Как видим, даже ругая, автор не может не признать искусность попавшей на глаза поделки.
Итак, это не халтура, а, как минимум, хорошо сделанная вещь, вполне заслуживающая внимания.
Это для начала.
"Серокрылые" – это не очередной дискурс о скрытой от нас стороне бытия. То есть это не попытка завести в очередной раз надоевшую шарманку о том, что "здесь что-то не так" и выдать очередную самопальную версию мироустройства с непременным мировым заговором, тайнами сионско-буддистских мудрецов и непременным зудом растолкать свою точку сборки, чтобы покинуть обрыдшую реальность и проникнуть за кулисы бытия – неважно, с помощью ли галлюциногенных грибов, глюков в прошивке Матрицы или посредством лечебной физкультуры имени блаженного Карлоса.
Да, Серокрылые необычны внешне, да у них есть нимбы и крылья, но этим, по большому счету, вся их необычность и исчерпывается – в повседневной жизни они ведут себя как совершенно обычные люди. Собственно, за весь 325-минутный хронометраж ни разу с экрана не звучит ни одного намека на некую скрытую от всех альтернативную реальность, исследованием которой следовало бы заняться персонажам, или вообще хоть на что-то, что отвлекало бы их от здешней, окружающей их жизни и трудностей бодания с ней. Ни Серокрылых, ни других персонажей не интересует изнанка бытия, никто не лезет с упорством Буратины протыкать носом нарисованный очаг, чтобы найти за ним потустороннюю пыль и паутину. Почитателей Пелевина и Кастанеды в городе Гли нет ни одного. Для персонажей гораздо важнее то, что происходит с ними здесь и сейчас. Их чувства и отношения, их боль и тоска.
Единственное событие в фильме, которое можно считать покушением на отказ от условий, предложенных Городом, – это попытка двоих персонажей самовольно уйти за стену. Попытка детская, наивная, заведомо обреченная и наказуемая, вызывающая священный ужас у всех окружающих и у самих нарушителей порядка. Условия игры не предусматривают отказа от этих условий. Ситуация, в которую поставлены Серокрылые, несмотря на внешнюю благостность, очень жесткая. Хочешь стать тем, кем должен стать – трудись головой, напрягай чувства, общайся с окружающими, учись понимать себя и других. Тогда и только тогда тебе светит День Полета и переход на новый уровень. Люди ведь обычно – существа ленивые и стремящиеся либо переложить ответственность на кого угодно, либо схитрить и избежать положенных трудностей. В городе Гли такое не прокатит: читеры жестоко наказываются, лентяи и трусы в конце концов теряют данные от рождения крылья и заканчивают дни отшельниками, на скамейке неудачников, "на вселенской обочине".
На самом-то деле, ситуация, показанная в фильме, предельно открыта. Все по-честному: вот тебе незнакомый город, вот тебе Стена вокруг, вот твой приют, вот твои новые друзья, они же товарищи по серокрылости, вот факт твоего рождения из кокона в виде вполне сформировавшегося подростка, вот твоя "претензия на белый полет", заявленная самой твоей физиологией, а также препятствующая этой претензии твоя собственная незрелость и твои собственные тараканы в голове, которые будут либо преодолены тобой, либо съедят тебя с потрохами. Действуй.
И действовать приходится. Примечательно, например, каким образом обретает спасение одна из героинь в финале, когда окружающий мир проявляет свою способность к жестоким чудесам, инсценируя для нее забытый сон из кокона.
Ведь что интересно: в 99% аниме в любом подобном случае атакуемый сверхъестественными проявлениями персонаж (или лучший друг, спасающий его) сделал бы одно из четырех стандартных действий:
а) достал бы из кармана какую-нибудь вундервафлю и с ее помощью отразил атаку, а может, и нанес ответный удар,
б) сделал бы то же самое без вундервафли, с помощью холодного оружия / голыми руками / бабушкиными секретными заклинаниями / знанием алхимии,
в) убежал бы, никак не решив проблему в принципе, но оставив ее на время позади,
г) несмотря на все свои усилия, стал бы жертвой атаки.
Пункты "в" и "г" при этом не исключают "а" и "б".
Что же происходит в фильме? Абсолютно другой подход. Никакая борьба с этим самым локальным проявлением сверхъестественности смысла не имеет, ибо бороться надо не с этим мороком, а с сами собой. Собственно, все это жестокое чудо – на самом деле материализация внутреннего мира одолеваемого им человека (в фильме этого показано просто и гениально: нарисованная картина превращается в реальность).
Нужно измениться внутри себя, стать другим, разрешить какой-то свой внутренний "затык", чтобы стоящее перед тобой чудище ушло, причем ушло навсегда, исчезло, перестало вообще быть для тебя страшным. У всех этот "затык" разный, но он есть у всех. Кому-то нужно научиться помогать окружающим, кому-то нужно научиться просить помощи и доверять людям, кому-то нужно перестать винить себя или других в чем-то... Короче, у каждого есть свой камень на шее, и пока его не сбросишь, взлететь не получится – хуже того, тяжесть камня утянет вниз, в совсем другие сферы.
Подход, в общем-то, не совсем анимешный. Даже совсем не анимешный. Наверное, это одна из основных причин, почему многие зрители в один голос говорят, что это самое "неяпонское" аниме из всего когда-то просмотренного. То, что происходит в "Серокрылых", гораздо более ожидаемо можно встретить в литературе, причем в хорошей литературе – там, где речь идет не о приключениях тела, но о приключениях духа. И поэтому так неожиданно и так восхитительно для привычного к стандартным анимешным ходам и мотивам зрителя выглядит то, что персонажи полностью игнорируют любые вопросы о механике происходящего. Даже в финале после решающего приключения ни авторы, ни персонажи ни одним словом не интересуются, каким образом в маленькой комнатке могло возникнуть все ЭТО? Пятое там измерение, или десятое – никому это знать не нужно. Интуитивно и персонажи, и вслед за ними зрители понимают, что главное – не техника твоей медитации или боевого колдовства, а то, что ты думаешь и чувствуешь, как общаешься с миром, что прощаешь и не прощаешь себе.
Единственные вопросы, которые персонажи позволяют себе произнести вслух, и которые действительно мучают их: "Кто я?", "Кто же мы, серокрылые?", "Сможем ли мы встретиться снова ТАМ..."
Все, в общем-то, как у нас, ненарисованных. Все, как в жизни. Те же самые вопросы. То же мучительное непонимание, как это я вот такой отдельный и уникальный, мог взяться неизвестно откуда, из небытия, и как же это я могу вот так опять исчезнуть в этом небытии, бесследно и невозвратимо... И кто будет помнить обо мне потом?
Тот же самый страх перед неизвестностью, перед той пропастью впереди, которую рано или поздно осознает каждый живущий.
И еще – надежда, которая, конечно, светит Серокрылым заметно ярче, чем простым смертным, ибо их путь отчетливо ведет вверх, в небо, а не вниз на глубину два метра, и от ушедших товарищей остаются не смрадные неэстетичные трупы, а лишь невесомый погасший нимб, символ обретения новой сущности ушедшим.
В итоге история-то получается очень простая. Очень человеческая. Нет там никаких поисков секретной истины, суетливых блужданий по кастанедовским местам и прочих развлечений для туристов.
А есть история про людей, перед которыми поставлена одна, по-настоящему серьезная задача, – понять кое-что про себя. Вырасти над собой. Шагнуть дальше, чем казалось возможным. Преодолеть то, что казалось неодолимым, причем не в окружающем мире, а в самом себе.
Как ни отшучивайся, как ни зубоскаль, ни иронизируй, подобная задача когда-нибудь настигает каждого. Ну или почти каждого.
И именно поэтому от Серокрылых неудержимо веет религией. Как бы ни открещивались авторы от слишком простых аналогий с христианством, связь с религией (неважно с какой: христианство, буддизм или что-то еще) в фильме присутствует явственно. Так же, как в эпопее Толкина, например. Связь не в ритуалах или в конкретно-исторических суевериях, но в манере восприятия мира персонажами.
Когда-то пару-тройку тысяч лет назад все появившиеся на Земле основные мировые религии начали движение к радикальной смене человечеством моральной парадигмы. Если до их появления любой язычник, порешив массу народа и прогневив этим богов, мог рассчитывать умилостивить высшую силу правильно организованной очистительной церемонией, изобильными жертвами и прочими купленными за деньги услугами соответствующих специалистов, то новые пророки потребовали от своих последователей самостоятельно переживать и преодолевать совершаемое ими. Требование внутренней душевной работы стало неотъемлемым для любой мировой религии (понятно, конечно, что этот переход не был моментален и прост, про индульгенции я, конечно, помню).
Поэтому бесконечное сражение с чудищами с помощью заклинаний, физической силы или вундервафель, без желания осмыслить себя в происходящем – это явное язычество. Персонажи Серокрылых же обитают в другом пространстве, и не важно, в каком ключе они решают свои проблемы, в христианском или буддистском, главное, что от всего происходящего на экране, кажется, веет незримым невечерним светом – тем самым, что оседает светящимися лепестками на Скрижалях внутри Стены и мерцает под невидимым потолком под едва различимые звуки далекой и прекрасной песни.
Сейчас вспомнил еще почему-то: некоторые онкологи, вполне грамотные и доверяющие науке говорят, тем не менее, странную вещь: что в принципе, избавиться от рака можно, иногда даже совсем без лечения, но нужно при этом стать другим человеком. Совсем другим. Радикально. Отказавшись от себя прежнего и начав жить заново.
Странная, вроде бы, аналогия, но мне кажется, именно что-то подобное и случилось в конце концов с Рэки, а может, и не только с ней...
Ну и конечно, "Серокрылые" – это не "научная фантастика", Это было бы просто пошло. Искать в нимбах встроенную OLED-подсветку, а в крыльях – квантовый передатчик дальней связи? Фи!
Был конечно, в советском детстве такой мультик: "Ивашка из дворца пионеров", где шустрый отличник разбирался со сказочной нечистью с помощью радиоуправляемых моделей, магнитов и прочей "кибернетики", но то был идеологический заказ. А нам это зачем? Не Гарри Гаррисон же в конце концов, не Роберт Шекли экранизированы (при все уважении к этим писателям). Это другой жанр, и большинство зрителей, думаю, это понимают и без чьих-то комментариев.
Пункт 2.
Шаг в сторону. Что такое город Гли?
Загадочный город Гли и вообще вся эта нарисованная вселенная непроизвольно вызывают массу вопросов и догадок у зрителя. Вроде бы, как говорилось выше, и речь, на самом деле, не о том, и нет повода подозревать реальность в подвохе, но как-то все тянет пофантазировать, достроить в уме недостающие опоры у этого города, расположенного, кажется, вовсе не на грешной Земле, а где-то за пределами нашего понимания.
Звучат версии: христианское Чистилище, искусственный город, построенный не то ангелами, не то инопланетянами, просто какая-то непонятная декорация, возведенная произволом авторов, чтобы увлечь любопытствующих.
Пофантазировать на эту тему, на самом деле, может, и не вредно. К пониманию психологии героев это ничего особо не добавит, но может оказаться интересным для понимания их статуса и роли в тамошнем мире. В общем, есть мысль по этому поводу, хочется поделиться.
Понятно, что город необычен. Это очевидно. Нарочито необычен. Образцово-показательный загадочный город. Тут и Стена, и куча запретов, и заветный Западный Лес, и некий храм (или монастырь?), где живут взрослые члены Союза Серокрылых, которые, возможно, на самом деле – не серокрылые, а некий обслуживающе-воспитующий персонал, и многое другое. Даже обычный материально-бытовой мир странный: в одном городе сочетаются технологии разных технологических эпох, как уже заметили выше в другой рецензии. Но есть один факт, который делает этот город по-настоящему необычным.
Запреты и технологии можно перемешать и на Земле. Пройдись по какому-нибудь рабочему району: халупы и нищета, а на крышах – спутниковые тарелки. Где-нибудь в Эмиратах: выстроенные на песке небоскребы и на их фоне черные фигуры в паранджах. Всякое бывает. Тем более в аниме – тут мешанина стилей, эпох и технологий в порядке вещей.
Однако вот чего никогда не бывало на Земле – так это отсутствия плохих людей.
Кто-то уже упомянул выше в одной рецензии про необычную толерантность населения города к явно необычным и странным Серокрылым. Это не просто толерантность. В фильме нет НИ ОДНОГО отрицательного персонажа! Вообще нет никого явно плохого. Ни в городе, ни среди Серокрылых.
Вот Старый Дом – это же явный сиротский приют. Дети, растущие сами по-себе. А где же тогда травля тех, кто выделяется из коллектива? Где драчки из-за еды и денег? Где унижение слабых сильными? Почему все так улыбаются и так трогательно стремятся помочь друг другу (стараясь при этом еще и быть ненавязчивыми и тщательно маскируя свое доброхотство)? Так не бывает в жизни.
Ну да, в жизни не бывает, а на небесах – почему нет?
В городе Гли, кажется, нет вообще никаких серьезных социальных конфликтов. Ни классовой борьбы, ни политических страстей, ни даже банального бытового мордобоя. Полицию кто-нибудь из смотревших заметил хоть раз в кадре? Про так называемую городскую стражу (которая на самом деле, суть храмовая стража) я, конечно, помню. Но она, кажется, следит лишь за неприкосновенностью Стены и выполняет парадные функции. А вот обычной простой уличной полиции там нет, как и уличной преступности. Ни одного мента на улицах. Благодать.
Создается ощущение, что все в этом городе: и обычные жители, и, тем более, Серокрылые, – особая порода людей. Какие-то специально отобранные лучшие представители человечества. Не в плане гениальных способностей лучшие, а в плане морально-этического облика. Могу поклясться, что в этом городе даже двери в домах не запирают. Зачем запирать, если никто не ворует и не насилует?
И вот эта особенность населяющего город Гли человечества и свидетельствует ярче всего, что дело происходит довольно далеко от пределов нашего несовершенного бытия. Пусть даже этот город вполне материален, но тем не менее, выстроен он явно неподалеку от рая (что бы мы ни подразумевали под этим понятием). Такое предместье рая. Предбанник. Карантин на входе. И население там соответствующее – особо избранные. Кто попроще – в массовку, простым жителем, а отдельные, самые лучшие – в Серокрылые – как наиболее реальные кандидаты на следующий уровень.
И тогда получается, что стены города Гли защищают его не от "всего плохого", как простодушно считает кто-то из персонажей, а от воздействия окружающего рая. Парадокса тут нет. Горний воздух противопоказан тем, кто из плоти и крови: слишком высоко, слишком холодно (Стена вокруг города, кстати, холодна, как лед). Недаром в некоторых религиях встречается мотив невозможности прямого личного общения Бога и человека: у последнего, просто голова взорвется от первых звуков гласа всевышнего.
Но зачем оно понадобилось всевышнему, это предместье? Что за странная фантазия? Можно гадать, а можно вспомнить, что в мировой литературе уже существовали упоминания о подобных местах.
"Он не заслужил света, он заслужил покой..."
"Слушай беззвучие... слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, - тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом..."
Кто знает, может, город Гли был бы вполне приемлемым пристанищем для Мастера после всех его тревог и злоключений. Образ жизни Серокрылых и общая атмосфера в городе довольно близки к тому, что было обещано бедному писателю в булгаковском романе. Ну, не считая наличия множества людей вокруг, но в случае с городом Гли люди-то вполне безобидны и ненавязчивы, в отличие от Москвы.
Или еще: "Корабль вышел в открытое море, ушел на запад, и в сырой, дождливой ночи Фродо почуял нежное благоухание и услышал песенный отзвук за громадами вод. И точно во сне... серый полог дождя превратился в серебряный занавес, занавес раздвинулся, и он увидел светлый берег и дальний зеленый край, осиянный зарею."
Это ведь тоже описание не рая, а какого-то промежуточного места. Места для отдыха всех усталых, места, где заживают самые глубокие раны и уходят в прошлое все пережитые на Земле кошмары.
Параллель с двумя произведениями дает неожиданный результат: а может, Серокрылые – это уязвленные бытием люди искусства, слишком глубоко раненные грубой действительностью? Наподобие булгаковского Мастера. Отмучились ТАМ (то есть, ЗДЕСЬ), а теперь – санаторий. Реабилитация. Тихий городок, населенный тактичными и приятными людьми, блаженный загородный приют для таких же раненых и безнадежных.
Новичкам с непривычки это место может даже показаться слишком хорошим – недаром Ракка шепчет сама себе в одной из первых серий: "Неужели я заслужила все это?"
Но, в отличие от упомянутых произведений, авторы "Серокрылых" делают неожиданный финт: персонажам дается не вечный дом отдыха, а лишь отпуск длиною в несколько лет. Немного времени, чтобы зализать раны, обдумать жизненные пути, обрести новых друзей а потом...
Вот это самое "потом" и и является основным источником душевного напряжения героев и всего движения сюжета – ведь если бы это был просто рай навсегда, рассказывать было бы просто не о чем.
И тут появляется еще одно предположение: что Старый Дом и заодно весь город Гли – это не просто санаторий или приют, а нечто вроде школы что ли. Искусственно созданный город, где создаются идеальные условия для того, чтобы каждый Серокрылый мог заниматься своей главной душевной проблемой, не отвлекаясь на мелочи и ерунду.
Мелочи и ерунда в данном случае – все, что окружает и отвлекает обычных людей в обычной жизни. Деньги, секс, борьба за выживание, войны, экономические кризисы, охота за удовольствиями или приключениями, излишне тяжкая работа. От всего этого Серокрылые (и отчасти все прочие жители города) старательно изолированы, защищены, причем не только от внешних, но и от внутренних факторов.
Явственно видно, например, что никого из них не интересует секс – вообще никак, даже хотя бы теоретически погулять с кем-то. Полный ноль. Может, оттого, что физиология у полуангелов немного другая, чем у обычных людей, а может, слишком остро ощущение уходящего времени, которого едва хватает на подготовку к Полету.
Жестко ограничен материальный достаток: один-два костюма, скромное питание, никаких излишеств.
Жилье – общежитие с одной личной комнатой (кельей) и общей кухней.
Непременная необходимость работать. Хоть как-то, но приносить пользу окружающим.
По-сути, монашеское житье с монашеским же послушанием, только без назойливого повторения мантр, отченашей и прочих тупых действий, придуманных, как сказал, философ, мудрецами специально для глупых – чтобы те были заняты делом и не мешали мудрым размышлять в тишине.
Даже обязанность работать, кажется, вызвана не материальной необходимостью (что, Союз не нашел бы одежды и провизии для полутора десятков детей?), а чтобы заставить Серокрылого жить вместе с людьми, быть вынужденным общаться, искать контакт с окружающими, не замыкаться в себе (в "круге греха").
Такое вот странное место. Райский санаторий, дающий отдых усталым и шанс на Полет тем, у кого изначально не было на это сил.
Самое забавное во всей этой ситуации – это положение "простых" жителей города. С Серокрылыми-то все понятно. Город создан ради них, у них великие перспективы и великие опасности на пути. Масштаб понятен. А вот кто такие все остальные жители?
То ли специально отобранные праведники, не ведающие, кто они, зачем родились здесь, и лишь смутно понимающие, что все это организовано ради Серокрылых, коих нужно всячески оберегать и лелеять. То ли притворяющиеся статисты, назначенные в массовку, чтобы создавать для Серокрылых необходимую атмосферу и человеческое окружение (в это, правда, верится с трудом – уж слишком они живы в своих проявлениях, совсем не похожи на статистов). Гадать об этом особого смысла нет, но помыслить интересно. Ясно, по крайней мере, что со смирением и пониманием своей роли у жителей города все в порядке: ни одного упоминания о попытках расковырять стену, взять в плен Плащей, исследовать органы зрения странных служителей Союза, постоянно носящих маски с одним лишь отверстием под глаз посередине... В общем, жители города – действительно не совсем обычные люди. Что не удивительно: кого попало не пустят жить в предместье рая, в одном городе с будущими ангелами.
Пункт 3.
О самом важном.
Странное это штука – "Союз Серокрылых". Редко какой фильм (а тем более, анимационный фильм) может вызвать такую непривычную реакцию. По крайней мере, лично у меня.
Большинство из нас довольно трудно эмоционально "пробить" извне. Мы слишком привыкли к постоянному давлению, как глубоководные рыбы. Нынешний человек окружает себя броней, устойчивой даже к кумулятивным снарядам сентиментальной прозы или ракетным залпам слезовыжимательных мелодрам. На любую попытку "надавить" не то что на жалость, а вообще на любое личное чувство немедленно мобилизуются защитные силовые поля иронии, килотонны сарказма и всепоглощающая многослойная броня равнодушия.
Это не потому, что люди стали нехороши – просто слишком много желающих поиграться на нервах. Реклама, политика, ньюсмейкеры, коммерческий кинематограф, благотворительные фонды, профессиональные попрошайки на улице – вокруг масса паразитов, стремящихся ухватить публику за чувствительные струнки и подергать их так, чтобы получить в итоге свой заслуженный или незаслуженный PROFIT.
Современный человек прячется за вышеупомянутой броней, словно моллюск в свою раковину, уверенный, что все, что заслуживает внимания, он и так знает, и единственно достойная реакция на любые домогательства до его чувствительной души – это смачный плевок в харю домогающемуся.
Тем неожиданней оказываются случаи, когда вся эта защита не срабатывает.
На сегодня я просмотрел "Союз Серокрылых" два раза от начала до конца. На протяжении почти всех 13 серий – ком в горле. Почти до слез.
Невероятно, но эта отнюдь не нарочито-слезливая анимешка пробивает насквозь мою личную броню, как вылетевшая из пушки раскаленная болванка прошивает фанерную стену.
Добро б еще зритель, садясь перед экраном, был бы настроен попереживать и поплакаться в гигиенически безопасную салфетку мелодрамки, но я-то не мыслил ничего подобного, когда впервые увидел титры и летящую вниз головой Ракку. Я, если хотите, и не собирался смотреть это аниме, увидел-то случайно, проходя мимо телевизора, перед которым сидели младшие товарищи. Да я вообще не люблю сентиментальные вещи, с самого детства: ни сказки Андерсена, ни Белый Бим Черное Ухо, ни фильм Чучело – ничего подобного никогда не уважал и не млел от подобной муры.
И вот, на тебе. Растекся.
Сидя перед экраном, трезвым краем мозга пытался понять, что же в этом заключено такого. Почему так легко и без сопротивления попал в статистику одурманенных "морфием Haibane Renmei".
Ведь все, о чем говорилось выше, – само по себе не повод для таких уж сильных переживаний. Ну квазирелигиозная темка. Ну чуток потусторонней романтики. Смутное ощущение Чего-то Такого за горизонтом. Ну переживания подростков о своей заоблачной карьере... Посмотреть спокойненько, зевнуть, положить на мысленную полочку и идти дальше...
Не получается.
Может, дело в атмосферности, которую отмечали в рецензиях выше, может, в умении авторов "воздействовать на мозг минимальными средствами", но, мне кажется, причина заключается, скорее, в том, что авторы, сознательно или случайно, ковырнули очень "глубоководный" слой человеческой культуры.
Речь идет об инициации.
Ведь возраст, когда для всех этих молодых людей наступает День Полета – это как раз возраст, когда во все времена было положено уходить из дома, проходить инициацию и становиться другим человеком.
Когда-то в древности это был важнейщий ритуал и важнейший порог в жизни любого члена общества. Даже большая часть мировых волшебных сказок – это один и тот же, на разные лады, притчевый пересказ процесса и плодов инициации: человек отправляется в опасное приключение в Мир Мертвых - человек сам становится одним из мертвых - человек претерпевает в том мире различные неприятные, но необходимые процедуры, совершает тяжелую работу - человек возвращается обратно в свой мир (часто – с каким-нибудь трофеем из Мира Мертвых) - человек становится другим, перестав быть ребенком (недочеловеком) и став полноценным членом общества.
Ритуал инициации и все, что с ним связано – один из краеугольных камней любой культуры. Подсознательно для любого человека инициация = смерть. Нужно пережить смерть, чтобы вернуться обратно другим, попав на новый уровень бытия.
Тот, кто не может правильно пройти процесс инициации, либо погибает, либо становится неполноценным. Вообще не признается человеком (у индейцев в Америке юноши, не выдержавшие испытания во время инициации, до конца дней ходили в женской одежде, официально считались женщинами и не имели права завести семью).
В самой первой и в самой последней сериях "Серокрылых" Рэки говорит об этом прямо: "Нельзя помогать новенькому. Он сам должен выбраться из своего кокона". И в финале, с горечью поражения: "Я так и не смогла выбраться из своего кокона". Прямая параллель с реальной жизнью: сначала человек проходит инициацию бессознательно, во время рождения, когда он должен, повинуясь инстинкту, выбраться на свет. Во второй раз – по завершении подросткового возраста, уже в полном осознании происходящего, когда приходит время расстаться со всем, что было в жизни раньше и уйти в чужой внешний мир, Мир Мертвых.
Независимо от того, знаем ли мы об этой мифологической подоплеке или нет, принимаем ли ее во внимание, или нам на начхать на всю эту заумь, подсознательное воспоминание о нем, вбитое всеми сказками, которые мы прочли и выслушали в детстве, и всеми основными мотивами человеческой культуры, живет внутри, вызывая смутную тоску при мысли о близящемся совершеннолетии.
"Это было тогда, когда мы уходили из дома.
Времена, когда мы навсегда уходили из дома."
Эти приютские подранки, случайно собранные вместе, словно птенцы в одном инкубаторе... Цепляющиеся друг за друга, как за единственную опору, и горько переживающие уход каждого из соплеменников. С надеждой и страхом ожидающие главный день в своей жизни – когда они шагнут на порог другого мира, и сами станут другими... И уже не смогут вернуться обратно.
Время несется напролом, дни становятся холоднее, и рядом дышит осень, и скоро что-то екнет в груди и позовет прочь из дома, и как это все пережить, как не разорваться между двумя своими сущностями – совершенно непонятно и оттого мучительно. Ракка говорит об этом прямо, когда переживает о близящемся уходе Рэки: "Если бы не было ни вчера, ни завтра, а только сегодня..."
Вот отчего так остро ощущается их нежность и их тоска. Потому что эта тоска сидит в каждом из нас от рождения.
Мы узнаем себя в этих персонажах, они неотделимы от нас. Это мы уходим из дома прозрачным утром по первому снегу, и это мы, с пересохшими лицами, провожаем уходящих, упрямо надеясь, что это не навсегда. Мы – это они, только они лучше и чище, мы несем в себе сияние их нимбов и храним горечь их слез, потому что это наши нимбы и наши слезы.
Вытащенная из черт-знает-каких глубин наследственная память, прихотливая конструкция сюжета, гипнотическая атмосфера, неожиданно простреливаемая прямой наводкой скупых, как пайка детдомовца, но разящих в самую сердечную мышцу реплик, – вот все это и оказывается причиной, по которой нормальный взрослый человек утыкается по ночам в экран и пишет потом километровые рецензии на Ворлд-Арте.
По-видимому, это и есть самое важное для нас, зрителей.
Мы любим по-настоящему только то, что ранит нас, то, что заставляет нас чувствовать – в конце концов ради чего еще существует искусство? Не ради же прокачки каких-нибудь полезных "скиллов".
Прививка прекрасным, как и любая другая прививка, имеет смысл только если пробивает защитную кору и врастает в живую плоть. Приняв эту прививку, я ощущаю благодарность к ее создателям, словно дерево, благодарное за то, что к нему прирастили еще одну усыпанную чудесными цветами ветку.
И неправда, что "Зритель, завлечённый в сладкие сети несуществующих посылов, уверивается в их истинности и теряет вкус к жизни..." – это можно сказать про что угодно! Хоть про Haibane Reinmei, хоть про Град Обреченный, хоть про Сирен Титана. Веет, знаете ли, от этого каким-то замшелым собранием партактива, постановлением ЦК КПСС о мерах по противодействию вредным буржуазным произведениям. Уходит, значить, молодежь в мир фантазий и не желает, понимаш, заниматься "борьбой.. со своими недостатками, обучением, постоянным поиском и испытанием разных жизненных аспектов..." – короче, не желает, сука, ехать на БАМ и помогать афганскому народу, а желает, значить, смотреть "Серокрылых" и витать в непонятных простому пролетариату небесах.
"Ну еще бы, сказал Изя, раз это не бутылка водки и не полуторный матрас, значит, это обязательно религия." – вот вам контр-цитатка навскидку, и на этом оспаривать глупость далее смысла не вижу.
Пункт 4.
Спасибо Реанимедии.
Скажу просто: Реанимедиа – гении и молодцы.
Дубляж не просто хорош, это редкий случай, когда дубляж равноценен произведению. По-настоящему вдохновенная и блистательная работа. Каждая реплика, каждый вздох СДЕЛАНЫ и ПЕРЕЖИТЫ актерами – ни одной пустой проходной фразы, никаких нейтральных скороговорок.
Более всего стиль озвучки похожа на какой-то камерный спектакль, сыгранный на малой сцене, практически вплотную к зрителям. На переднем плане – только голоса персонажей. Очень естественные, очень настоящие интонации – именно так говорят в жизни. За одну только фразу на выдохе, дрогнувшим голосом "Ракка... я тебе больше.. не нуж-на..." можно отдать многое.
Идеальный кастинг – попадание стопроцентное. Только такими голосами могли бы говорить эти персонажи, именно такими и никак иначе.
Озвучивают, кстати, актеры воронежских театров – поклон Реанимедии за то, что не стали привлекать каких-нибудь столичных ремесленников, насобачившихся на тупых сериалах первого канала.
И чтобы благодарность не была голословной: свой комплект фирменных дисков HR я заказал у Реанимедии две недели назад, ожидаю со дня на день.
Чего и всем дочитавшим до конца всячески советую.
|
