Вот самурай, а вот гейша.
А вот их сёгун рубит их на сотню частей.

БГ (краткий пересказ Shigurui)

Бусидо бусидом, а всё же фильмы снимают для современного потребителя, с его правами, контрактами и кондоминиумами. Shigurui снят, чтобы его шокировать. И он шокирует по полной! Схожее ощущение оставляют сериалы BBC о жизни животных, точнее – экзотических насекомых. В них всегда стараются собрать самые «сочные» кадры: ядовитая слизь на паучьих клыках, спаривающиеся налету бабочки, копошащиеся в трупе муравьи, боевая стойка скорпионов перед схваткой… Характерно, что в Shigurui люди прямо и последовательно уподобляются насекомым: они так же функционально совершенны, бездумно безжалостны, неодолимо живучи и неуловимо недолговечны.

Шокированный потребитель быстро убеждается, что Shigurui – это смакование насилия и некрофилии. Однако шок – сильная, но поверхностная реакция. Прокатываясь дымящимися внутренностями по нашим чувствам, разве нам хотят этим внушить какую-то мысль или пробудить сопереживание? Отнюдь. Всё, что нас шокирует, для героев картины остаётся частью повседневности. Более того, среди них нет главного героя – того, кто мог бы служить нам проводником, скорее, все они – такие же элементы этой повседневности. Ни один не вызывает по-настоящему ни сочувствия, ни осуждения, как не вызывают его герои фильма о тарантулах. Всем своим естеством Shigurui достойно продолжает традицию исторических лент, стремящихся показать средневековье «как есть», без романтического флёра, а значит – грубое, грязное и увечное, бесконечно далёкое от «общества потребления», но близкое к самым истокам бытия. Shigurui не аморален, а имморален, как сама природа. Как Природа Будды.

В Shigurui нет ни толики развлекательности, ни грана поучительности, ни тени «интеллектуальности» – и слава богу! Он гнетущ, упрям и безыдеен, и этим по-своему прекрасен. Именно в своей эстетике Shigurui достигает небывалой выразительности, будто художники сами овладели секретной техникой школы Когэн-рю. Каждый кадр – скупой точный удар, единственный и сокрушительный. Потому что шанса на второй может не быть. Где ещё в анимации встретишь видеоряд столь искусный при аскетичности палитры и полный энергии при отсутствии динамизма? От аниме про самураев обычно ждут экспрессии, экшена и плясок с мечами. Здесь же находят неторопливую сосредоточенность, фанатичную решимость под маской бесстрастия и зловещую красоту, балансирующую на лезвии катаны. При всём изобилии садизма и сексуального насилия Shigurui избегает их фетишизации. Чаще «самое главное» остаётся за кадром, а на зрителя воздействуют через неожиданные ракурсы, крупные планы деталей и намёки, обращающиеся к его воображению и пониманию происходящего. Симптоматично, что Shigurui не имел успеха в США.

Shigurui обманчив. Сперва он кажется драмой о людях одержимых страстями: жаждой первенства, мести, обладания человеком. Начинается он как рассказ о столкновении двух героев – Гэнносуке Фудзики и Ирако Сэйгэна – и его истоках: конфликте между долгом самурая и неудержимостью амбиций, где один выбрал долг, а другой – свои страсти. Но так ли велика разница между ними? Стоят ли за их поступками чёткие позиции? Все 12 серий зритель ждёт, чем разрешится столкновение, однако, намеренно или нет, этого ему так и не показывают. Незавершённость кардинально меняет все акценты. Раз не имеет значения кто победит и почему, то не так уж важны причины и суть конфликта. Потому-то Shigurui и не тратит сил на разъяснения и убеждения. Отдельные судьбы и индивидуальные мотивы здесь не главное. «Если хочешь отнять, надо сразу отдать» – вот истина, открывшаяся Фудзики. Хочешь победить – не думай о победе. Хочешь жить – считай, что ты уже мёртв.

В конце концов, любые идеи и обоснования – всего лишь рябь на воде. Человек прав ровно настолько, насколько он готов отстоять свою правоту. И если в её защиту он способен без колебаний выворотить кишки хоть первому встречному, хоть себе самому, то, – чёрт возьми! – что бы он там ни думал, это волей-неволей заставляет относиться к его мнению со всем возможным вниманием. Так и эта картина: она не раскрывает внутренний мир героев, даже не пытается сделать его ближе зрителю, но вместо этого даёт ощутить всю его глубинную мощь – предельную концентрацию воли, мысли и страсти, подобную напряжению тренированных мускулов перед ударом.

В этом самая суть Shigurui: он ничего не желает сказать зрителю (а ведь мог бы: что жизнь жестока, страсти сильны, мужество достойно или подобную чепуху). Слова – это только слова. Вместо них он саму сырую реальность рубит и кладёт как есть грубыми плотными кусками, точно камни на волны песка. Хочешь – садись в сэйдза и созерцай, не хочешь – вали отсюда.

+69 Если Вы считаете этот комментарий полезным, то проголосуйте за него.

ответить (нет ответов)

«Это грешное тело - срочно нуждается в изгнании бесов! Так, что принесите мне катану – и мы начнем извлекать его грешную душу из предательских оков плоти».

(методам средневекового экзорцизма посвящается).

В «Одержимых смертью» - бьют и рубят, режут и потрошат! Не стесняясь анатомических изысков и особеностей клановой политики – если харакири собственной судьбы, так непременно с кишечным шлейфом заблуждений. Если покажут раны – так с кровоточащими краями семейных тайн.

А коли решатся бить, так и удар будет выверен и точен: по мозгам и без возможности отступить или увернуться. Оттого-то он, и не обрезан цензурой, прямой и смертоносный, как верный меч – смиренный дух самурая. От и до, от грешного рождения уродливого младенца до пути («До» – тоже темная кривая колея, траншея групповой могилы) мечника и убийцы собственной свободы. Достаточно увидеть опенинг к сериалу, чтобы понять - о развлекательности не может быть и речи!

Все в нем сухо до уровня мумификации, сумрачно, как вероломное нападение в безлунную ночь, и серо, как губы изрубленного мертвеца. Ни одного лишнего кадра, без отвлеченных раздумий и суетливых движений, свой ритм и свой, чуждый вечно спешащей урбанистической культуре супермаркетов, стиль жизни.

Течение времени в «Одержимых», по-восточному, медленно и неспешно. И падение хлопьев снега, и срубленного бамбука, и порхающие насекомые, и мастера боевых искусств, с ленцой вытаскивающие вражеские зубы из костяшек кулаков. Даже познание секретных смертоносных техник и перемалывание людей в кровавую стружку в круге сменяющих друг друга времен года.

На мельницу авторов льет воду каждый штрих, каждый эпизодический персонаж, поющий незамысловатую песенку, каждая капля пролитой крови или выжитого из себя пота. Звуковое сопровождение идеально ложится на происходящее, словно меч, скользящий в ножны. Однако слушать OST вне контекста сериала представляется делом весьма рискованным, и может резануть слух не слабее катаны.

Shigurui - новелла без формального начала или же финального окончания. Началась задолго до прихода Ирако Сэйгэна в додзё, и не заканчивается она - турниром мечников. Словно кусок истории, вырванный из глубин стародавних времен. Специфическое и острое блюдо - без привычной и щадящей кулинарной обработки. Сырой шмат человеческого мяса, в котором еще дымится желание следовать своему кодексу и предназначению, находя свободу в измене и теряя ее же, в следовании долгу.

Shigurui - закалка духа и собственноручное выжигание каленым железом возможности для выбора и лазейки для чужого желания. Умерщвление плоти врага - способствует укреплению силы духа. Чем меньше раздумий у бойца, тем меньше поводов усомниться: в себе, в учителе и его поступках. Ибо самурай не думает, он действует, и оттого его противники обречены на смерть, а победитель на неприглядную и незавидную жизнь лучшего ученика и наследника Коган-рю.

Поединки в «Одержимых» дьявольски напряжены в своей статичной смертоносности, а лишние движения предстают – слабостью и прорехой в защите фехтующего. Кэмпо - не хореографическое владение катаной, а способ калечить и убивать, не тратя зрительского времени и энергии мастера, ловко шинкующего плоть оппонента. Как ремесло мясника, как работа хирурга – нет место для красочных па и акробатических вывертов.

Этот проект «Mad House» непросто вписать в привычные понятия и уместить в понимание багаэдзинов кистью в книге судеб, клинком в пергамент обескровленной кожи. Однозначно его оценить – значит, ничего не понять. Осудить за жестокость и, якобы, за бесчеловечность – и не увидеть в героях иррациональности, не зверя, но человека.

Для трэша в «Одержимых» любования смачных моментов скоротечно и, подчас заменено на намеки и фигуральные образы, сознание само дорисовывает животрепещущие детали и фривольные подробности. А физиономии героев аниме под стать эпохе - без прикрас и грима, уродливо правдивы, сами поступки героев обнажены, их мотивы ничем не прикрыты.

Кавайности в «Одержимых» выбили зубы, сорвали, как срывают одежды нетерпеливой рукой - флер романтики. Публике, привыкшей любоваться томными бисёненами из псевдоисторических фильмов – пустили кровь и нанесли невосполнимые местью, телесные и душевные потери. Оставив нетронутым безумный оскал смерти, такой же естественный и натуральный, как пережевывание ярко-алой мякоти арбуза или любования карпами в пруду в эру одержимых мечников и бесноватых правителей.

В двенадцати сериях Shigurui нет категорично правых - безупречная преданность сродни самозабвению. Виноватых тоже нет, ведь рациональность подлеца подчас понятнее животной преданности вассала.

И сама идея чьей-нибудь справедливости нецентрализованна в ком-нибудь из персонажей. Проект не скован кандалами морали, не притеснен он и грузом назидательности. Очищен он и от шелухи какой-либо оценки: авторской, смысловой и любой прочей. Как обрубок эпохи, культя времен смуты, ему подобно переношенному в чреве матери, младенцу в жизнеспособности не откажешь. Вот только на такие отголоски обычно не смеют бросать любопытные взгляды.

Злодейство и его нравственная оценка определяется общественными нормами его носителей. В племени каннибалов норма - поедание себе подобных, в сумрачное Средневековье кровопролитие ради своего Господина есть вершина и итог существования! Сломанные пальцы, разрубленный рот - вылечить можно, изуродованную, по современным зыбким понятиям, тренингом и стоицизмом, душу - сомнительно!

Для европейского менталитета «Одержимые» - шок и эпатаж, и оголенное насилие над чужим телом и своим дисциплинированным духом. Проект выбивает челюсти неподготовленному зрителю фактурными подробностями бойни. Он ест глаза, словно пот и кровь, из скальпированной раны, своей хищной неспешностью, и леденящей концентрацией на будто замершем миге жизни за секунду до ее окончания.

Впрочем, западной культуре, отрицающей это аниме присуща ментальная хитрость, и способность забывать о дыбах и вырывании ноздрей. И, после рассуждать о полярности азиатского подхода так знакомо, особенно, если стыдливо не оборачиваться на свое прошлое. Сквозь ткань сюжета сериала просвечивает не кишечная изнанка требухи, но гораздо чаще силуэты того времени и перекрещенные, как клинки, страсти и их последствия.

Сюжет «Одержимых» - борьба за крамольную свободу, постоянно вступающая в поединок с преступным смирением. И оттого, уже поверх всего этого скелета, нанизаны многочисленные нити/мышцы образов: взлет бабочки, не привязанной ни к семье, ни к наставнику, к потолку и к небесам. И в противовес - отлетающие ниц, и на грешную землю отрубленные куски плоти, людей страшных не в гневе, но в своей убийственной беспристрастности.

+20 Если Вы считаете этот комментарий полезным, то проголосуйте за него.

ответить (нет ответов)

Оценивать аниме не буду. Не считаю нужным это делать, имхо, оценка тут нужна так же, как Фудзики Генноске браунинг.

Аниме театральное. Сделано по законам этого жанра. Как и многие фильмы японского кинематографа, оно наследуют созерцание моментов, резкие динамичные и при этом очень непродолжительные моменты важных, решительных или боевых действий. Акцентирование внимания на каких-то чертах или деталях одежды, оружия, на пальцах, глазах мечника, рисовка мышечной структуры - режиссёрские приёмы привлечения внимания зрителя. Если на первом плане кончик бокена, значит нужно заметить какой-то маленький элемент, едва уловимую черту, может быть мелкое дрожание его от напряжения руки самурая.
Деталиация и отображение до уровня документального кино. Главное - это понять суть.

Кровь и анатомический беспредел без хирургиеского вмешательства - часть духа. С первой же сцены показано то, каким будет это аниме.

Моё субъективное мнение: в продолжении сериал не нуждается. Не так важно, откуда взялся такой Сейген, каким он пришёл в начале в школу Коган Рю, не так важно, куда делся Усимата.
В процессе развития событий Фудзики обращался "Миэ-сама", а на турнире "Миэ-доно" - значит ли это, что Миэ к моменту турнира была его женой? Или потому, что она больше не имеет того положения в обществе после закрытия школы, какое было при её живом отце? Это не важно на самом-то деле.
Почему Фудзики потерял руку? Может быть он решил, что виноват в смерти сенсея и закрытии Коган Рю, может быть он пошёл по Японии состязаться с великими школами (ломать вывески) и проиграл...

Shigurui - это каллиграфия. За видимым - то, что нарисовали аниматоры, нарисовали таким образом, чтобы максимально отразить во внешнем проявлении суть - зритель должен разглядеть смысл этой каллиграфии.

+14 Если Вы считаете этот комментарий полезным, то проголосуйте за него.

ответить (есть 2 ответа)